Источник — Cogita!ru от 28 марта 2019 года
Текст — Евгений СОКОЛИНСКИЙ
Ануя в российских театрах любят, хотя из тридцати с лишним его пьес на афишах увидишь лишь пять-шесть названий. «Ромео и Жанетта» (1945) мало известна. В Петербурге она не ставилась, так что Семена Спивака, Марию Мирош и Молодежный театр на Фонтанке, для которого это уже третье произведение Ануя в репертуаре, можно назвать первооткрывателями.
Интерес Молодежного театра к этому драматургу не случаен: у Ануя есть близкое Спиваку сочетание психологизма и театральности.
Автор не без иронии поделил свои тексты на «черные» и «розовые». «Ромео и Жанетту» он поместил в сборник «Новые черные пьесы». Однако ничего «черного» в драме не найдешь. От «чернухи», сугубой мрачности, очень далек и Молодежный театр. Переводчик Алексей Щербаков дал драме новое, удачное название: «Нас обвенчает прилив…», замаскировав связь с трагедией Шекспира. И оформление Александра Орлова полностью соответствует названию перевода, взятого для спектакля.
Таково уж свойство Молодежного (особенно старого его здания), что ты чувствуешь себя как дома. Когда устраиваешься в кресле маленького амфитеатра, охватывает чувство умиротворенности, усиленное картиной, предстающей на сцене. На заднике − восемь высоких окон когда-то приличного особняка, и через них видно, как медленно накатывают волны на песок. Хочется пойти туда, побродить босиком. Полная иллюзия. Видеоинсталляции в театре сегодня изрядно поднадоели: они, как правило, не лучшего вкуса и не лучшего технического исполнения (неприятно, когда проекционное изображение отражается на фигурах актеров). В Молодежном − море абсолютно «натуральное», и даже картины с античными персонажами, которые появятся на заднике во втором действии, органичны.
Спектакль начинается в темноте с интриги в отсутствие словесного действия. Неизвестный спускается по лестнице, берет аккорд на пианино и наигрывает что-то элегичное. Явление первое: в комнату входят «нормальные» люди. Одеты стильно, почти празднично − свадьба впереди.
В послесловии к двухтомнику Ж. Ануя, изданному в советское время (1969), литературовед Л. Зонина твердит о буржуазности, мещанстве, власти денег, с которыми, якобы, борется Ануй. Не в том дело. Мать, Юлия, Фредерик – вовсе не мещане и денег у них особых нет… Зажиточные фермеры, не более того. Они хотят жить спокойно, достойно, без треволнений и с удобствами. И вот эти респектабельные люди оказываются в обстановке полного развала и безответственности, вынуждены общаться чуть ли не с бомжами: длинный черный стол в отчем доме Юлии заполнен грязной посудой, стулья повалены или сломаны.
Начинается постепенное знакомство с миром хаоса. Сперва появится Люсьен (Сергей Яценюк) в майке, рваных джинсах, и будет меланхолично жевать сыр из мышеловки. Бегает из конца в конец сцены и размахивает руками полусумасшедший папа (Константин Воробьев), женолюб и добряк. Вспышки бесполезной активности чередуются у Отца с горечью и апатией. Рыжеволосая Жанетта в черном пальто и красных чулках (Эмилия Спивак) − к ее выходу нас готовят легенды о легком поведении девушки − войдет торжественно, красиво и одарит всех большими подсолнухами.
Будоражащие или успокаивающие миры порядка и беспорядка несовместимы. Однако по ходу действия происходит взаимопроникновение этих миров. Первым сдается на милость Жанетты Фредерик (Константин Дунаевский). Вслед за ним положительная Юлия (Василина Кириллова) продемонстрирует злость и готовность вцепиться в волосы сестре-сопернице. Жених – Фредерик – это все, на что она надеялась, о чем мечтала. Во втором действии мы убедимся: и «железная» мама (Алла Одинг) смягчилась, поддалась обаянию стареющего ловеласа папы.
События пьесы и спектакля, как море, утреннее и закатное, накатывают и отступают. Персонажи живут, волнуясь и успокаиваясь. И герои меняются постоянно. Определить главный мотив «Ромео и Жанетты» («Нас обвенчает прилив») можно как непредсказуемость. Все оказываются не теми, кем кажутся в первых эпизодах. Легкомысленная Жанетта имеет четкое представление о добре и зле и хочет стать официальной женой. Эгоист Люсьен -- единственный, кто пойдет спасать младшую сестру. Потрясенный изменой жены он кажется скептиком, но лишь он способен глубоко любить. Именно ёрничающий брат демонстрирует Жанетте высокую планку семейных отношений, рассказывая о древнем политике Пэте и его жене, показавшей собой супругу пример мужества. Именно Люсьен верно оценивает последний трагический поступок сестры и, фактически, прощается с реальной жизнью, отбывая на Берег Слоновой кости. По его речам мы понимаем: этот дипломированный юрист мог бы стать прекрасным адвокатом, ученым или писателем, если бы не обстоятельства и не семейный максимализм. Пожалуй, актерская работа Яценюка – самая значительная в спектакле. И слушать его монологи при всей их жесткости – наслаждение.
Способность Константина Воробьева выстроить броский эксцентрический рисунок известна и по его прежним работам (вспомним хотя бы блистательного Альмавиву в «Женитьбе Фигаро»,Балтийский дом, 2007, реж. В. Крамер). Стариковские эскапады Отца происходят от одиночества, разрушенной семьи. Тотальное одиночество ждет его и в финале. У старика своя философия печальной веселости: «Вы думаете, что счастье это серьезно?», «Это не беспорядок, а неопределенность».
Роль Жанетты подталкивала Спивак к образу свободолюбивой, яркой и коварной женщины в духе Кармен. Но это чуждо характеру дарования Эмилии. Как ни парадоксально, молодая женщина-«бомба», которая наносит удары другим и погибает сама, оказывается очень нежной и даже беспомощной. Жанетта – воплощение воинствующей инфантильности («Я не хочу взрослеть!»).
Интересна и Алла Одинг, когда-то игравшая Роксану в «Сирано де Бержераке», королеву Анну в «Стакане воды», в роли мамы в квадрате. У нее 11 детей, и каждый стоил крови. Эта женщина при любых обстоятельствах строит дом или носит его с собой «в кошелке».
Фредерик (Константин Дунаевский), названный в пьесе «стойким оловянным солдатиком», оказывается вовсе не таким уж стойким. Трижды он резко ломает свою и чужую жизнь − свою собственную, Жизнь Жанетт и жизнь Юлии. Строгая и, казалось бы, прямолинейная Юлия (Василина Кириллова) выпивает яд...
Текст, характеры непредсказуемы. За каждым персонажем следишь с интересом. Ануя называют одним из последних мастеров «хорошо сделанной пьесы» (хотя это и не похоже на то, что делали Э. Скриб или Э. Лабиш). Ануй ближе по драматической парадоксальности к Л. Пиранделло и по напряженному лиризму к А. де Мюссе. Прибавьте к этому детальную психологическую проработку любой сцены Семеном Спиваком. Оттого зритель и находится постоянно в состоянии сосредоточенного внимания. Я уже не говорю о традиционных для Молодежного музыкальных кульминациях и нарастаниях, особенно в эпизоде закулисной свадьбы. Такая редкость увидеть хорошую пьесу, театрально оплодотворенную, не искаженную надуманной трактовкой!
Как и в трагедии Шекспира, безысходная любовь французских Ромео и Джульетты кончается смертью. Прилив (совсем иной, чем ласковое море в самом начале спектакля) прервет жизнь молодых героев. Две семьи останутся безутешными, но, удивительное дело, после спектакля уходишь просветленный и даже ублаготворенный. Смерть не принимается буквально. Возможно потому, что происходит она, неординарная для драматургии, за сценой. «Нас обвенчает прилив…» − редкий случай, когда получаешь удовольствие, не взирая на печальный финал. И лишь потом начинаешь анализировать.
На первый взгляд, спектакль Молодежного о большой любви, по крайней мере, трех героев. Впрочем, не исключено, что прав Люсьен. По его мнению, Жанетта убежала от богача Азариаса к «неперспективному» Фредерику потому, что это показалось ей забавным. Кто знает, а вдруг смерть в волнах в глазах фантазирующей сумасбродки выглядит еще одной забавой?..